Смысл жизни – служение людям

С моим нынешним собеседником, Валерием Владимировичем ОСОКИНЫМ, мы знакомы давно, – с тех пор, когда он только еще начинал делать первые шаги в политике, а я «вставала на крыло» в политической журналистике, которой тогда отдавала предпочтение. Поэтому и общались мы раньше в основном по соответствующей тематике, но ни разу не говорили, что называется, за жизнь. Да и для такого разговора надо за что-то зацепиться.

Такая «зацепка» произошла этим летом, когда он угостил меня вкусной голубикой.

– Где купили? – поинтересовалась я.

– Обижаете, сам вырастил, – получила ответ, и сразу как-то по-другому взглянула на Валерия Владимировича. Увидела в нем не общественно-политического деятеля, депутата областного Законодательного собрания, а обыкновенного человека и предложила встретиться «за рюмкой чая». Только встречу нашу мы отнесли на более позднее время, чтобы не превратить ее в предвыборную рекламу, ведь летом-то как раз шла предвыборная кампания. И вот это время настало.

– Валерий Владимирович, голубикой из своего сада вы меня однажды удивили, а чем-то еще удивить могли бы?

– У меня в этом году в теплице неплохой виноград уродился, причем вызрел на месяц раньше положенного срока. Выращивать так виноград меня сват научил. Он вообще-то священник, а селекция, выращивание различных сортов фруктов, ягод – его хобби. Вот и советует то одно, то другое. Я пробую…

Что касается голубики, у меня вообще мечта – заняться вплотную нашим городским дендрарием и там в том числе посадить плантацию саженцев голубики. Ягода, вы сами убедились, вкусная, а какая полезная. Вот я и хочу, чтобы у нас свои саженцы этой ягоды были, а сейчас, например, мне их из Белоруссии приходится возить.

– Я так понимаю, что садово-огородная деятельность для вас не принудительная обязанность, а удовольствие? Кто вас к этому приохотил?

– Детство я провел в Черном селе. Родители работали, и так получилось, что моим воспитанием больше занималась бабушка. У нас был сад – двадцать пять соток и огород – двадцать соток. И сколько себя помню, я всегда помогал бабушке: полол, поливал, собирал урожай…

Потом, когда дом снесли, мы жили в городской квартире, на улице Маяковского. Там, разумеется, никакого участка не было, и род моей деятельности был далек от садоводства и огородничества. Но при всем этом меня, видимо, внутренне тянуло к земле, потому что, как только появилась возможность, я снова перебрался в частный дом. Когда этот дом купил, там кругом были газончики, ландшафтный дизайн – красота, одним словом. А мне все это глаз как-то не радовало, хотелось, чтобы была своя тепличка, в ней росли свои огурчики, помидорка, перчик. Жена сначала возмущалась: «Зачем тебе все это? Купить же можно!» Но разве покупное с выращенным своими руками сравнится?! И сейчас у меня на участке чего только нет! Вот видите, то, что было заложено в меня с детства, вернулось спустя годы…

– Я недавно неожиданно для себя обнаружила, что о детстве, оказывается, любят вспоминать далеко не все. А вы часто и охотно ли возвращаетесь мыслями в детство, в школьные годы?

– С удовольствием туда возвращаюсь. Детские, школьные воспоминания для меня очень важны и ценны.

Из детства чаще всего вспоминаю реку: я на ней, можно сказать, вырос. У меня и дед, и отец, и дядя, и двоюродный брат заядлыми рыбаками были. Вот и я, помню, еще совсем мальцом вскакивал утром, съедал горбушку ржаного хлеба с подсолнечным маслом и солью и с удочкой несся на реку…

А школьные годы? До десятого класса учился на четыре и пять, а в десятом съехал, нахватал троек по точным предметам, над которыми сидеть надо было, а у меня на это не было времени: я тогда всерьез увлекся музыкой и спортом. Вообще, музыкой я занимался с 12 лет: играл на гитаре, но тут мы организовали свой ансамбль, начались репетиции. Кроме того, у меня немало времени уходило на тренировки: я всерьез увлекся борьбой. Да и вообще, по натуре я был ярко выраженным гуманитарием.

У нас были прекрасные учителя по литературе и истории. Литератор – Софья Григорьевна Осокина – красивая, аристократичная женщина с царской осанкой. Мы ее и боялись, и любили одновременно. Историк – Валентина Ивановна Осокина, полная тезка моей мамы, – начитанная, эрудированная, разносторонне развитая женщина. Обе они так самозабвенно и интересно вели уроки, что не знать и не любить их предметы было невозможно.

Именно в школьные годы у меня появились и первые настоящие друзья. Это Саша Отдельнов и Сережа Африн. Мы вместе стали учиться в девятом классе – с тех пор и дружим. Детей вырастили, женили и выдали замуж, внуков воспитываем, правнуки скоро появятся, а мы все вместе. Это много значит, и за это в определенной степени тоже спасибо школе.

– Валерий Владимирович, передовой отряд советской молодежи – комсомол – как-то повлиял на вашу жизнь?

– Обязан ли я своей нынешней карьерой комсомолу? Нет.

Комсомольцем я, конечно же, был и сознательно, как принято сейчас говорить, находился в тренде, но никаких начальственных постов там никогда не занимал и на выдающиеся роли не претендовал. При этом общественной деятельности я не чурался: выступал с номерами художественной самодеятельности, пел, читал стихи… Да и идейно был вполне выдержанным молодым человеком… Правда, однажды в школе меня обвинили в идейной несознательности и даже ставили вопрос о том, чтобы не переводить в десятый класс…

– И чего же вы натворили?

– В пору моей школьной юности было принято всех мальчиков после окончания ими девятого класса отправлять на военные сборы. Не миновала чаша сия и нас. Но как раз тогда, когда нам на сборы надо было ехать, у нас еще какие-то спортивные соревнования были. Те, кто занимался спортом, и я в том числе, поехали на соревнования, но после них примерно отправились на сборы. Мы же с Сережей Африным решили проигнорировать это военно-патриотическое мероприятие, абсолютно не задумываясь, какие это может иметь для нас последствия. У нас с ним тогда родители вместе отдыхать уехали, ну мы от сборов и «закосили»: три недели были предоставлены сами себе, катались на лодке, бегали в кино – в общем, упивались свободой. А когда в сентябре пришли в школу, наш военрук, подполковник Осадчий, устроил серьезный скандал и потребовал, чтобы нас в десятый класс не переводили.

Под это свое требование он подвел политическую платформу, обвинив нас чуть ли не в подрыве советских устоев и в пособничестве врагу, который, как известно, не дремлет, а мы к службе в армии готовиться не хотим. Деятельность он тогда развил бурную. Но как нас можно было не брать в десятый класс? Серега – почти отличник, я учился без троек. В общем, в десятый нас перевели, но условно, и портреты наши на «Доске позора» висели. На НВП же, которую вел Осадчий, он нас вообще загружал: часами заставлял маршировать, отжиматься, стрелять… По теории, не спрашивая, двойки ставил.

В итоге за нас вступился весь класс, вмешалась директор Софья Леонидовна Челнокова, и после серьезных «разборок» в педагогической среде нас все-таки перевели в десятый класс уже не условно.

– От сборов вы «откосили», а потом – от армии?..

 – Да мне, как и всем мальчишкам тех лет, даже в голову не могло прийти, чтобы «откосить» от армии. Служить в армии считалось честью для парней, туда стремились.

Кстати, когда служил, не раз добрым словом вспоминал «муштру» подполковника Осадчего. Несмотря на то, что попал в правительственные войска, обеспечивающие спецсвязь КГБ, служба была настоящей, гоняли нас, как «бобиков», и неподготовленным ребятам было тяжело. Я же чувствовал себя в армии вполне комфортно, был отличником строевой и боевой подготовки. В последний день службы мне присвоили звание старшины запаса (это высочайшая доблесть и редчайший случай), и мобилизоваться я должен был в нулевую партию, то есть до истечения двух полных лет службы, – это тоже большая честь. Меня уговаривали остаться в части прапорщиком, но я был один у мамы с папой и оставлять их без своего, сыновнего, присмотра не мог, да и девушка меня ждала. Кроме того, я в юридический институт поступать собирался…

– При такой сознательности, наверно, и в рядах КПСС уже состояли?

– Не скрою, собирался вступать в партию, был кандидатом в члены КПСС, но… В последний же день моей службы в армии, перед самым дембелем, мне «влепили» выговор и исключили из кандидатов в члены КПСС. Вот так вот! Больше стать коммунистом я не пытался…

– Зато стали единороссом… Думаете, это достойней?! Та же партия власти и тоже с неоднозначной репутацией.

– В принципе, и когда уже была многопартийность, я не горел желанием вступать куда-либо. Кстати, первый раз в ОЗС я баллотировался беспартийным. Но потом меня пригласил к себе Евгений Борисович Люлин – человек яркий, неординарный, харизматичный, авторитетный. Он возглавлял тогда Нижегородское региональное отделение «Единой России» и был мне просто по-человечески симпатичен. Вот он мне и сказал: если я действительно хочу, чтобы от моей депутатской деятельности была реальная польза, хочу быть услышанным, поддержанным и лоббировать законы, которые считаю нужными, влиять на политические процессы в регионе, то должен стать членом партии, а один в поле не воин.

Вот тогда я вступил в «Единую Россию» и, в принципе, против совести не пошел, потому что поддерживал и поддерживаю курс Владимира Владимировича Путина, а он являлся создателем этой партии и, по большому-то счету, был и остается ее лидером.

– А мечту о поступлении в юридический институт после армии реализовали?

– В юридический я не поступил – так сложилось. Вскоре после армии я женился, надо было кормить семью. График работы – сутки к трем – позволял подрабатывать, что я и делал: ездил в колхозы, где строил коровники, крыл крыши, благо владел многими строительными профессиями.

А высшее образование я уже получил позже: заочно окончил университет. Но вообще, я всегда занимался самообразованием. Читал я запоем с детских лет. Бывало, наберу в библиотеке книг, а их там почему-то давали дня на два-три, и вот, чтобы успеть прочитать, специально заболевал. Нет, не симулировал болезнь, а специально напивался чего-нибудь холодного, дышал ледяным воздухом… В итоге получал справку и… читал, читал, читал… Однажды дочитался до того, что мне по медицинским показаниям просто-напросто запретили брать книги в руки. Меня даже тогда к каким-то профессорам возили, но, слава богу, все обошлось, потому что без книг я не знаю, как бы мог жить и выжить. Книги многому меня научили и помогли. Я и сейчас много читаю, постоянно открываю для себя новые интересные произведения и авторов…

– А сами писать не пробовали?

– Наверно, как и все в детстве, баловался стихами. Однажды даже поэму написал про гражданскую войну. Это вместо контрольной по истории, к которой был не готов. Кстати, в школе мои стихи нравились, я с ними даже на конкурсах выступал. Но лет в шестнадцать сочинил что-то патриотичное про наш город, после чего мое «стихоплетство» сошло на нет…

– Лихие девяностые… Где, кем вы их встретили и легко ли к ним адаптировались?

– Где встретил? На заводе «Оргстекло». Я там работал в спасательной службе – в МЧС, по-нынешнему. Адаптировался к «лихим девяностым» легко, чувствовал себя тогда, как рыба в воде. Да, в целом это было сложное время, многие в нем «потерялись», не нашли своего места в жизни. Может быть, не захотели к нему приспосабливаться. Но ведь времена не выбирают…

Я в девяностые крутился как мог. А в чем-то был к ним даже готов. Например, рядом с домом, хотя и жил в городской черте, на улице Маяковского, выстроил два сарая, где у меня были курятник и крольчатник. Поэтому, когда наступили девяностые голодные годы, мы имели свои яички и мясо. Тогда же я продал свой «жигуленок», купил грузовик и стал ездить по деревням: закупал мясо, а здесь сдавал оптом. Таким образом, и сам зарабатывал, и город худо-бедно снабжал мясом.

Я был первым в Дзержинске, кто начал принимать стеклопосуду. Отличный получился бизнес. Тогда было время, когда люди не знали, куда девать стеклопосуду. Никто этим не занимался, зазорным считали, а я стал. Нарастил у грузовика борта, чтоб можно было возить ящики со стеклотарой, и отличный бизнес получился. Деньги, правда, были небольшие, но тем не менее… К тому же я на этом не замыкался, а постоянно находился в поиске, и так пошел первый бизнес, второй, третий… Спать некогда было.

Уже в 1991 году открыл в Дзержинске первый кооператив «Строитель». Кстати, тогда был прекрасный закон: строительные кооперативы получали двадцать процентов от прибыли на развитие. Кроме того, были льготные условия налогообложения. В итоге за три года мы раскрутились. В «Строителе» была и хорошая техника, и специалисты – абы кого я не брал, и ответственность за свою работу мы несли серьезную, так как ремонтировали практически все детские сады и школы в городе…

– А как у вас складывались отношения с местными «братками»? Кстати, быть одним из них соблазна не возникало?

– Вот уж чего-чего, а «прикид» братков я на себя никогда даже в мыслях не примерял. Но отношения с ними у меня были ровные, на мой бизнес они не наезжали.

– Валерий Владимирович, а какое место в вашей жизни занимала и занимает компания «Тосол-Синтез»?

– Огромное! И занимала, и занимает. А началось ведь все тоже в девяностые…

Несмотря на то, что я тогда осваивал и занимался самым разным бизнесом, мне очень хотелось иметь свое производство. Я в свое время почитал книгу Форда о том, как он создавал конвейер, и «загорелся» аналогичной мечтой. Со мной тогда за выполнение строительных работ многие предприятия рассчитывались не деньгами (их там не было), а своей продукцией, которую мне приходилось реализовывать. Была среди этой продукции и пользующаяся спросом тормозная жидкость. Вот я и подумал, что надо организовать ее розлив. У меня тогда была производственная база РСУ, я поставил там необходимое оборудование, купил у «Веллы» немецкую линию по розливу жидкостей, и так у меня появился первый конвейер, я начал фасовать тормозную жидкость, – это был мой конек. Но люди спрашивали еще и тосол, а его раскруткой тогда уже вовсю занимался Валерий Геннадьевич Артамонов. Я был с ним немного знаком, видел, что он мужик с головой, если мы объединимся, то можем создать что-то большое, серьезное. Ну я и предложил ему попробовать поработать вместе.

У Артамонова учитель еще очень мудрый был – Альберт Давидович Кальманович. Он-то мне потом и акции «Тосол-Синтеза» подарил со словами, что видит во мне хорошего и надежного компаньона для своего ученика. Надеюсь, что я оправдал его доверие.

На «Тосол-Синтезе» я первые пять лет был коммерческим директором. Самое сложное было – организовывать «Торговые дома» и продажу продукции по России и странам СНГ… Вот тут я хлебнул сполна, дома практически не жил. «Волги» – мы тогда на них ездили – то и дело меняли. Одна «пробежит» двести пятьдесят – триста тысяч километров – покупали новую. Ведь всю страну исколесили, а она у нас огромная. И знаете, у меня во многих из тех городов, где заключал в те годы свои первые сделки, договоры, до сих пор остались если не друзья, то очень добрые знакомые. И они, как правило, остались добрыми партнерами «Тосол-Синтеза».

– Но мы с вами познакомились, когда вы занимались не коммерцией, а социалкой и уже заглядывались на политику?

– Как говорится, мавр сделал свое дело, мавр должен уходить! Времена же не стоят на месте, а меняются. Вот когда настали такие, что для успешного серьезного занятия коммерцией требовались уже совсем другие люди – более образованные, со знанием языков, я передал это направление другому человеку, стал заместителем генерального директора компании «Тосол-Синтез» по социальным программам.

Это было время, когда на многих предприятиях на корню выкорчевали все социальные поощрения, моральные стимулы. А я всегда считал и считаю, что только на материальной основе не создашь хорошего предприятия с надежной, крепкой командой единомышленников, душой болеющих за общее дело, дорожащих своей работой и гордящихся своей компанией. Вот мы и начали возрождать соцсоревнования, Доски почета, организовали питание для сотрудников компании по себестоимости, создали Совет трудового коллектива… Много чего было сделано в социальном плане внутри компании. Кроме того, «Тосол-Синтез» начал оказывать спонсорскую помощь детским садам, школам…На свое попечение мы взяли секцию триатлона в третьей спортивной школе…

Социальная ответственность бизнеса вообще много значит. Я одно время на эту тему даже начинал писать диссертацию, но, к сожалению, не дописал, бросил…

– Если у вас все так хорошо складывалось на «Тосол-Синтезе», почему же вы променяли его на депутатство? Или вас оттуда, извините, «ушли» – в жизни же всякое бывает?

– Ни то и ни другое: не променял и не «ушли». Я считал и считаю, что «Тосол-Синтез» дал мне путевку, делегировал меня в политику: сначала в Гордуму, а потом и в ОЗС. Я там как бы посланник этой компании. Даже в этот раз, когда, в принципе, уже являлся «раскрученным» политиком, без поддержки «Тосол-Синтеза» мне было бы гораздо сложнее победить на выборах.

Да, я ушел в свое время в политику, но не ушел из компании. Я душой и верой с «Тосол-Синтезом». Если там происходят какие-то знаменательные события и меня на них приглашают, я с большим желанием и удовольствием прихожу. Причем прихожу, как домой: мне приятно там видеть людей, разговаривать с ними.

Поддерживаем мы отношения, причем не формальные, и с Валерием Геннадьевичем Артамоновым, который на мою судьбу и жизнь оказал большое влияние. Надеюсь, он то же самое может сказать и обо мне…

– Если перед вами встанет выбор – провести вечер в шумной компании с друзьями или дома в тихой семейной обстановке, вы что выберете?

– Однозначно – тихую семейную обстановку. Я достаточно общительный человек, но немотивированное общение – просто ради того, чтобы посветиться, потусоваться, – не мой вариант. Я не люблю шумных, незнакомых компаний. Если и бываю там, то только по необходимости. И это, кстати, является для меня самой сложной составляющей депутатской деятельности. Без публичности нельзя, но и излишняя публичность не в радость.

А вот побыть с семьей, поработать на огороде, сходить за грибами или на рыбалку – это доставляет мне истинное удовольствие.

Жена Марина, например, у меня очень хорошо поет. Мы тут как-то начали с ней разучивать под гитару новые песни, но потом с выборами стало не до этого. Думаю, надо возобновить это занятие. Оно очень объединяет, сближает.

К тому же у меня два внука и три внучки. Я должен успеть их по максимуму научить тому, что умею сам, передать те жизненные ценности, которые считаю необходимыми для того, чтобы они выросли достойными, хорошими людьми. Сейчас вот, например, я внуков рыбачить учу и знаю, что в их семьях на столе всегда будет свежая, вкусная рыба.

Кстати, вы спрашивали, чем могу удивить? У меня на участке есть пруд, в котором я развожу рыбу: китайского красного карася, большого карпа… А недавно вдруг обнаружил, что в пруду жерех появился – быстрая речная хищная рыба, которая любит течение и чистую воду. Для меня это настоящим открытием было.

– Насколько мне известно, вы человек верующий? У каждого своя дорога к Богу. Что вас привело к нему?

– Я уже говорил, что детство провел в Черном селе с бабушкой. Там, прямо напротив нашего дома, церковь стояла. Правда, полуразрушенная, недействующая, но тем не менее и старики около нее, в том числе и моя бабушка, по определенным праздникам молились. Я все это видел. И когда в 1963 году нашу церковь взрывали, для меня это стало шоком, потому что очень жалко было стариков, для которых она очень много значила.

Потом, когда переехал жить в город и бабушки рядом не стало, я как-то не задумывался над вопросами религии, веры. Да тогда это и не принято было. Но лет в тридцать у меня в жизни наступил очень тяжелый период: одна проблема сменяла другую, я запутался, не знал, куда идти, что делать, где искать выход. В такие моменты человек готов схватиться за любую соломинку. И вот я, как умел, обратился к Господу. Попросил его помочь мне, наставить на путь истинный. И знаете, Он услышал и помог: потихонечку, но жизнь налаживаться стала. Правда, произошло некоторое ее переосмысление. Я увидел, что чем больше отдаю людям, тем больше возможностей дается мне.

А когда был на Афоне, попал на исповедь к старцу Ефрему. И он мне сказал: «Много чего у тебя в жизни было – и хорошего, и плохого. Так вот о плохом забудь и иди служи людям – в этом и есть истинный смысл жизни». Потому-то я и стал снова участвовать в выборах. Для меня ведь депутатство не карьера, как, наверно, многие думают, а служение и крест, который мне надо нести, пока есть силы. Именно на этом поприще я сейчас для людей могу сделать больше полезного и хорошего.

Алла ЕГОРОВА.