Все мы заложники коронавирусных нигилистов
«Репортер» публикует «исповедь» двух человек, которые переболели «ковидом» и винят в этом антимасочников.
Сказали, в рубашке родился, считали, что не выживу
Александр, 37 лет:
– Знаете, когда я вижу людей, которые в общественных местах пренебрегают средствами индивидуальной защиты, в частности масками, и делают это вызывающе, демонстративно, я сатанею. И не понимаю, почему законопослушные граждане в большинстве своем покорно сносят это наплевательство по отношению к себе, не восстают сообща против потенциальных разносчиков заразы. Возможно, потому что не болели, не знают, что это такое.
Я переболел коронавирусом в первую волну. Тяжело переболел – врагу такого не пожелаешь. Ладно хоть напасть эта настигла меня в Москве, и лечили там. Здесь, скорее всего, отдал бы Богу душу.
Я не знаю, где точно подцепил заразу, но вариантов два: в магазине или лифте, где приходилось находиться в опасной близости с людьми, принципиально отвергающими ношение масок, считающими их покушением на высокие чувства своего достоинства, своей свободы.
Я тогда к безмасочникам относился спокойно, не видел в них особого зла и не дистанцировался от них так, как надо бы. Думал, что раз сам в маске – меня это убережет. Не уберегло.
Еще до начала первой волны коронавируса я работал удаленно и общался в основном с одним человеком, моей подружкой, с которой в Москве снимали квартиру и которая тоже работала удаленно: я – айтишник, она – бухгалтер. И раньше-то в основном сидели дома, а когда началась история с коронавирусом, выходили разве что в магазин и на прогулку – всё. Средствами индивидуальной защиты не пренебрегали, а заразу таки подцепили.
Почувствовали себя неважно вместе: запершило горло, заболела голова, но значения этому не придали. Накануне наелись мороженого – вот и грешили на обыкновенную простуду. Напились каких-то антибиотиков перед сном, и вроде полегчало.
Утром встали вроде нормально, только у меня какая-то слабость была. Маринка – так зовут мою подружку – отправилась на утреннюю пробежку, я сел за компьютер работать, но почувствовал, что буквы, строчки перед глазами сливаются, пальцы потеют и не попадают в клавиатуру – такого со мной никогда не было. Градусника у нас не имелось, но почувствовал, что «горю».
Еле дождался возвращения Маринки. Она снова дала мне антибиотики, напоила сладким чаем с лимоном, но легче не стало. Голова становилась все тяжелее, до туалета доковылял только с помощью Маринки.
До вечера она меня пыталась выходить самостоятельно, но на ночь оставаться со мной один на один напугалась и вызвала неотложку, хоть я и не хотел. Приехали быстро, погрузили на носилки – я уже самостоятельно спуститься не мог – и увезли. Последнее, что помню: пока везли – стал задыхаться, а дальше – полная отключка.
Пришел в себя, как оказалось, только через неделю в реанимации. Все это время был подключен к аппарату ИВЛ и после этого недели полторы дышал только благодаря ему, но уже находился в основном в сознании. Не знаю даже, что лучше, потому что, несмотря на ИВЛ, ощущение, что сейчас концы отдашь. Не хотел бы я еще раз пройти через это. Когда переводили в общую палату, сказали, что я в рубашке родился, считали, что не выживу.
Хотя знаете, были случаи, что вроде как пошедших на поправку снова в реанимацию забирали и оттуда люди уже не возвращались – уходили в мир иной.
До сих пор у меня перед глазами один мужчина, Игорем Степановичем его звали, семьдесят лет ему было. Интересный такой человек: кандидат каких-то наук, бывший сотрудник НИИ, бывший альпинист. Где он только не был! О чем только нам не рассказывал! И во всех пытался вселить оптимизм. К выписке его уже готовили, а потом в одночасье худо ему стало – забрали в реанимацию и не спасли…
В общей сложности пробыл я на лечении около двух месяцев. Вроде и условия были хорошие, и лечение, и кормежка, но постоянное нахождение в замкнутом пространстве с товарищами по несчастью – к нам же с воли никого не пускали – и медперсоналом в скафандрах давит на психику.
После выписки, как только сняли режим самоизоляции, я сразу рванул в Дзержинск, к маме – она здесь по мне с ума сходила, а приехать не могла. И сейчас я здесь. А Маринка в Москве осталась. Мы хоть заразу и вместе подцепили, но она перенесла все почти бессимптомно: три дня потемпературила и все. Говорят, потому что спортсменка, а я выпить не дурак был, да и курил, как паровоз. Сейчас не пью вообще и в курении себя ограничиваю.
Ощущаю ли какие последствия? Сначала не ощущал, а вот когда снова обстановку нагнетать стали, заявлять, что переболевшие «короной» могут подцепить вирус снова, – я постоянно начал к себе прислушиваться и находить потерю то обоняния, то слуха, то ощущать слабость в ногах. Наверное, это нервы. Но особенно они шалят, когда поблизости в замкнутом пространстве вижу людей без масок: ведь наверняка от кого-то из подобных я весной подцепил заразу и прошел через круги ада.
Здоровье дороже дружбы
Татьяна Андреевна, 63 года:
– Недомогание я почувствовала в автобусе, когда ехала на работу в Нижний Новгород. Но списала это на давление. Думала, приду на работу, выпью в отделе горячего чая и все нормализуется.
Однако за проходную меня не пропустили: померили температуру – она оказалась почти 38 – и отправили домой, взяв обещание, что пойду в больницу.
Но пока автобуса ждала, пока добралась на нем до Дзержинска – идти в больницу сил уже не было. Позвонила подруге закадычной посоветоваться, что делать, а она меня ошарашила тем, что и сама заболела и на следующий день собирается в больницу. Ну и я решила присоединиться к ней.
Однако к вечеру мне стало плохо: температура перевалила за 38, заложило уши, стали раздражать звуки – даже телевизор пришлось выключить. В общем, напугалась я: живу-то одна, только с котом. Вызвала скорую…
В общем, через несколько дней тест, который у меня взяли на коронавирус, дал отрицательный результат, а я между тем чувствовала себя все хуже и активно принимала антивирусные препараты, пила чай с имбирем, молоко с медом.
Кстати, в магазин через силу ходила сама – у подруги-то коронавирус обнаружили и посадили на карантин, назначили лечение. При этом она чувствовала себя нормально, никаких симптомов, которые вроде наблюдались сначала, она уже не ощущала. А я ощущала все, но больной признана не была.
Между тем ездить на работу сил у меня не было – взяла на неделю отпуск за свой счет и пошла сама повторно, за плату, брать тест на коронавирус. И что вы думаете: этот тест дал положительный результат. Сообщила об этом своей участковой – она переполошилась и даже предложила отправить в какой-то коронавирусный центр на серьезное диагностическое обследование. А я отказалась, сказала, что не настолько мне тяжело, чтобы занимать койку в стационаре, и настояла на домашнем лечении – ну не могла я ехать в больницу, не на кого кота было оставить.
Заболевание у меня развивалось волнообразно: день нормально себя чувствую – два встать могу с трудом: и температура, и слабость, и дрожь в руках и ногах. Но вот обоняния я не теряла.
Знаете, когда ты один, болеть вообще страшно, а заболеванием, от которого люди все чаще умирают, страшнее вдвойне.
Сейчас я уже здорова. Но практически не общаюсь со своей подругой, потому что считаю, что это она меня заразила коронавирусом.
Понимаете, она и в первую волну, и во вторую пренебрегала средствами индивидуальной защиты, даже скандалы устраивала, если ее заставляли надевать маску. Я ей говорила, чтоб она ко мне не ходила, раз не соблюдает меры предосторожности, но она приходила, а выгнать я не могла – подруга все-таки.
В итоге она переболела бессимптомно, а я намучилась. Сейчас я ее к себе не пускаю. Пусть обижается, но мне здоровье дороже.
Рекомендации по соблюдению масочного режима:
- помнить о смене маски и носить не более двух часов подряд;
- использовать одноразовую маску повторно нельзя;
- многоразовую маску повторно можно использовать только после стирки и дезинфекции утюгом;
- не переворачивать маску и носить одной и той же стороной;
- утилизировать одноразовую маску после использования, сложив в герметичный пакет.
Записала Алла ЕГОРОВА.